ПРОИСХОЖДЕНИЕ МАРИЙСКОГО НАРОДА

В последние годы на территории Марийской республики проведены большие археологические работы. Исследовано много памятников, ко­торые позволили в значительной мере осветить древнюю историю Ма­рийского края. К сожалению, исследованные археологические памят­ники мало дали антропологических материалов. Пока еще нет возмож­ности последовательно проследить историю формирования физического типа современных марийцев. В распоряжении антропологов имеются только фрагментарные материалы и то не по всем периодам. Поэтому можно высказать только лишь предварительные соображения по этому вопросу.В настоящее время имеется удовлетворительный костный материал, который позволяет дать краниологическую характеристику современным марийцам. Этот материал получен из двух могильников: Мало-Сундырского и Немец-Солинского. Первый датируется XVII—XVIII вв. и при­надлежал горным марийцам, второй относится к более позднему време­ни— концу XIX в. Этот памятник принадлежал луговой группе ма­рийцев.

Материал из этих могильников показывает заметные различия между горными и луговыми марийцами. Последние отличаются мень­шими размерами продольного и высотного диаметров мозговой коробки, более узким и уплощенным лицом, меньшим развитием рельефа и слабо выступающим носом. Эти различия прослеживаются как на мужских, так и на женских черепах. В целом черепа горных марийцев оказываются несколько более европеоидными. Такое направление различий по некоторым признакам прослеживается и при изучении современного населения.В работах В. В. Бунака и П. И. Зенкевича имеются указания на то, что у горных мари более обильная борода, меньше складка века, бо­лее прямой лоб, большая длина тела. Различия между право- и лево­бережными группами марийцев прослеживаются и по новым материа­лам, собранным К. Ю. Марк. Так, у горных марийцев наблюдается более высокое переносье, меньший процент наличия эпикантуса. По не­которым другим признакам, как отмечает К. Ю. Марк, эта группа срав­нительно с луговыми марийцами дает сдвиг в монголоидном направле­нии.
Какое место марийские черепа занимают среди краниологических серий народов Поволжья и Прикамья? Черепа горных мари по многим признакам обнаруживают сходство с северными чувашами. В той и дру­гой группе почти одинаковые размеры ширины лица, высоты переносья, угла выступания носовых костей. По высоте лица, высоте орбит, углу наклона лба указанная серия близка к черепам мордвы-эрзи. Углы го­ризонтальной профилировки сближают черепа горных мари с удмурт­скими.
Таким образом, горномарийские черепа по одним признакам обна­руживают сходство с чувашскими, по другим — с эрзянскими или уд­муртскими. Если принять во внимание только признаки, характеризую­щие степень выраженности монголоидности, то среди перечисленных серий эрзянская группа оказывается наиболее европеоидной.
Что касается черепов луговых мари, то они в отличие от черепов других народов Поволжья и Прикамья имеют некоторые особенности. У них наблюдается более низкое переносье, меньше угол выступания носа и более уплощенное лицо в горизонтальной плоскости. По этим признакам луговые мари оказываются более монголоидными по срав­нению со всеми группами рассматриваемой области.
Итак, краниологический материал по современным марийцам поз­воляет констатировать наличие различий между горными и луговыми мари. Тип, отмеченный у последних, не находит аналогий среди других народов Поволжья и Прикамья.
Теперь перейдем к рассмотрению более ранних  материалов.
К XIII—XIV вв. относится серия черепов из Мари-Луговского кладбища. А. X. Халиков эти погребения относит к булгаро-татарскому му­сульманскому населению. Серия черепов из этого могильника характе­ризует не местное, а пришлое население. По данным В. П. Алексеева, черепа имеют низкую и очень широкую черепную коробку, средневысо-кое, широкое и уплощенное лицо, среднюю величину выступания носа. Черепа из Мари-Луговского кладбища близки к черепам из курганов Нижнего Поволжья. По мнению В. П. Алексеева, эти формы связаны своим происхождением с центральноазиатским типом монголоидной большой расы. Это пришлое население не сыграло сколько-нибудь за­метной роли в этногенезе современного населения Марийского края. Как справедливо замечает В. П. Алексеев, ни одна группа современных ма­рийцев не обнаруживает близости к представителям   центральноазиатского типа.
Следующая по времени серия черепов с территории Марийской рес­публики происходит из Дубовского могильника и датируется X—XI вв. Серия очень небольшая и включает всего 3 мужских и 4 женских чере­па. Мужские черепа имеют плохую сохранность, ни на одном из них нельзя было точно определить угол выступания носа. Женские оказа­лись лучшей сохранности. При изучении этой серии бросились в глаза сильные различия между мужскими и женскими черепами. Мужские черепа массивны, с хорошо выраженными надбровными дугами, с низ­ким и широким лицом. На одном черепе сохранились носовые кости, ко­торые дают представление о сильно выступающем носе. Женские чере­па, напротив,,имеют небольшие размеры, слабое развитие рельефа. Лицо на них низкое и среднеширокое или узкое, выступание носа сла­бое. В двух случаях отмечены уплощенность лицевого скелета и выра­женный альвеолярный прогнатизм. Трудно сейчас сказать, что эти различия отражают действительно сильно выраженный половой деморфизм или мы имеем дело со смешанным населением.
Женские черепа из Дубовского могильника отличаются от близких к ним по времени финских серий. Для сравнения привлечены материалы из могильников Мыдлань-Шай и Поломского с территории северной Удмуртии и Муранского, расположенного в Куйбышевской области. Че­репа из Дубовского могильника сравнительно с черепами из перечислен­ных  могильников  имеют  меньшие  размеры   продольного  и   высотного диаметров черепной коробки, более широкое и значительно более низкое лицо и низкие орбиты, малую величину угла выступания носа, меньшее развитие рельефа. Все это дает основание предполагать существование на рубеже I и II тысячелетий н. э. иного типа населения в Поволжье. Прослеживается ли связь между ним и современным населением Марий­ского Поволжья? Из сравнения черепов горных и луговых мари с дубовскими нельзя получить четкого ответа об их близости или больших расхождениях между ними. Сравнение мужских черепов вообще не мо­жет быть проведено, поскольку из Дубовского могильника нет ни од­ного хорошо сохранившегося черепа. Женские серии по одним призна­кам показывают сходство между собой, по другим обнаруживают значительные расхождения. Так, например, широкое, низкое и уплощен­ное лицо отличает дубовские черепа от марийских. Но низкий угол вы­ступания носа и низкая черепная коробка сближает их с черепами лу­говых мари. Учитывая это, можно высказать предположение о намечавшейся преемственности луговых мари с населением, оставив­шим Дубовский могильник. Тут уместно отметить, что как черепа лу­говых мари, так и черепа из Дубовского могильника характеризуются некоторым своеобразием, выделяющим их из ряда синхронных им серий черепов.Важным периодом в истории марийцев являются первые века на­шей эры. Именно к этому времени исследователи относят образование древнемарийских племен. К сожалению, палеоантропологический мате­риал этого периода очень беден и представлен только небольшой серией из Мари-Луговского могильника, который А. X. Халиковым дати­руется IV—V вв. По данным В. П. Алексеева, эта серия характеризуется промежуточным типом. Черепа имеют низкое и довольно широкое ли­цо, сильно профилированное в горизонтальной плоскости. По этим признакам данные черепа не отличаются от типично европеоидных серий. Однако выступание носа очень малое, что сближает их с монго­лоидными черепами.

Каково происхождение населения, оставившего этот могильник? А. X. Халиков относит этот памятник к типу азелинских, продолжавших развитие культуры пьяноборского населения. По мнению этого иссле­дователя, начиная с V в. до н. э. левобережье Средней Волги становится запустевшим, население отсюда уходит. Только на Ветлуге оно сохра­няется в виде небольших групп до III в. н. э. К III в. до н. э. ананьин-ские племена покидают и Вятку. Заселение левобережья снова начи­нается с III—IV вв. н. э. Именно в это время отмечается массовый выход позднегородецкого населения с правобережья Волги на левый берег. Это пришлое население начинает селиться по Ветлуге. Из районов
Нижней Камы и Вятки на Среднюю Волгу продвигаются азелинские племена, потомки пьяноборских. Памятником этих переселившихся пле­мен с Вятки и является Мари-Луговской могильник. Азелинские племена вступают в контакт с позднегородецкими племенами. Этот контакт приводит в конечном итоге к формированию древнемарийских племен, причем азелинское население сыграло основную роль в сложении луго­вых мари, а позднегородецкие —в сложении горной части мари. Такую картину передвижения племен рисует на археологическом материале А. X. Халиков.
На продвижение части правобережного населения Поволжья в об­ласть левобережья указывает и О. Н. Бадер. Время такого продвиже­ния, по мнению этого исследователя, определяется вероятнее всего III веком. Продвижение части населения с правобережья на левобережье установило культурную близость и родство населения этих областей. Это и было временем образования древнемарийских племен.
О взаимодействии племен, живших по обоим берегам Волги, пишет и А. П. Смирнов.
Рассмотрим в этом плане имеющиеся антропологические материа­лы и прежде всего остановимся на вопросе о связи населения, оставив­шего Мари-Луговской могильник, с населением азелинской культуры. Сравнение их между собой показывает значительные различия. Мари-луговские черепа отличаются иным сочетанием диаметров мозгового и лицевого отделов. Они сравнительно с вятскими имеют значительно бо­лее широкую и низкую мозговую коробку, более высокий черепной ука­затель. Лицо на них шире и ниже, более низкие также и орбиты. Осо­бенно заметны различия в степени выступания носа. Угол выступания носа на марилуговских черепах на 11° меньше по сравнению с таковым на вятских. Несколько ниже также и переносье. Различия, та­ким образом, между сравниваемыми сериями довольно значительны. Женские черепа, напротив, очень сходны между собой, за исключением только ширины и длины мозговой коробки. По этим признакам между сравниваемыми сериями имеются большие расхождения. Правда, жен­ских черепов совсем мало. Многие признаки определены всего лишь на 1—2 черепах, поэтому полученные данные вряд ли отражают достовер­но особенности сравниваемых групп. Вероятно, будет более правильным учитывать данные по мужским черепам, которых больше, чем женских.
Марилуговские черепа отличаются не только от вятских, но и от пьяноборских   Прикамья, причем   различия   наблюдаются  по   тем   же признакам и в том же направлении. Следовательно, имеющийся материал не дает основания считать население, оставившее Мари-Луговской могильник, пришлым с Вятки или Нижней Камы. Вероятнее всего оно было местным. Исходя из этого, вряд ли можно согласиться с положе­нием А. X. Халикова о том, что в пьяноборское время левобережные районы Волги были запустевшими. По-видимому, какая-то часть местного населения продолжала жить здесь в это время, о чем свидетель­ствует приведенный материал.Прослеживается ли связь марилуговских черепов с более поздними? Что касается материала из Дубовского могильника, то, к сожалению, подробного сопоставления провести нельзя, потому что в Мари-Луговском могильнике лучшей сохранности оказались мужские черепа, а в Дубовском — женские. Все же можно сказать, что марилуговские черепа оказываются более массивными сравнительно с дубовскими. Они имеют более крупные размеры мозговой коробки, более широкое и высокое лицо. Наряду с отличиями можно отметить и сходство между сравниваемыми черепами. Так, например, женские черепа обеих серий имеют близкие величины высоты переносья, угла выступания носовых костей и горизонтальной профилировки. Наличие сходства между указанными черепами по нескольким важным признакам может служить показателем преемственности населения, оставившего Мари-Луговской и Дубовский могильники. Далее, намечается линия связи между черепами из Дубовского могильника и черепами современных луговых мари. Такое заключение, однако, может быть сделано с оговоркой, так как между сравниваемыми тремя сериями имеются и существенные различия.
В связи со всем сказанным вызывает возражение и другое положение А. X. Халикова о том, что основную роль в сложении луговых марийцев сыграли азелинские племена. Как уже выше указывалось, имеется существенная разница между черепами из Мари-Луговского могильника и азелинскими с Вятки. Значительное расхождение наблюдается и между современными черепами луговых мари и азелинскими. Мужские черепа луговых мари отличаются от азелинских меньшей вы­сотой мозговой коробки, меньшей шириной лица, большей его уплощенностью, меньшей высотой переносья и значительно меньшим углом выступания носа. В целом черепа луговых мари оказываются более монголоидными. Вывести тип современных левобережных марийцев из. типа азелинского населения нельзя. Это, конечно, не означает, что азелинское население не принимало никакого участия в сложении современных марийцев. Вероятно, оно вошло составной частью в состав последних вместе с местными племенами.

Весь приведенный материал позволяет сделать следующие выводы:
1) Близость черепов горных мари к черепам чувашей, мордвы и удмуртов дает основание предполагать, что эти группы имеют местное происхождение. Формирование их происходило на сходной антропологической основе. Местный компонент отличался по крайней мере со II тысячелетия до н. э. наличием монголоидных особенностей. Местное население правобережья в течение длительного времени подвергалось влиянию южных европеоидных племен.  Повидимому, этим    и    можно
объяснить более заметную выраженность европеоидных черт у совре­менного правобережного населения, особенно у мордвы.
2)           Формирование луговых мари происходило, по-видимому, на той же антропологической основе. Своеобразие их является, скорее всего, результатом того, что древнее население левобережья Волги в меньшей степени смешивалось с различными пришлыми племенами. Лесные массивы этого района создавали условия для некоторой изоляции.
3)           Племена азелинской культуры Вятки, вероятно, принимали уча­стие в формировании луговых мари, но не им принадлежала главная роль. Основным компонентом в их сложении был, по-видимому, местный, ветлужскнй. О роли городецких племен в сложении марийского народа нельзя ничего сказать из-за отсутствия антропологического материала.
4)           Сделанные выводы следует рассматривать как предварительные. Для более определенных заключений необходим новый палеоантропологический материал.